Шаолинь. Из пледа легенд.

Итак, с образом Бодхидхармы как основателя шаолиньского ушу приходится расстаться. Но какова же истинная история шаолиньского ушу?
Естественно, что задолго до прихода Бодхидхармы в Китае существовали боевые искусства. Эта практика не обошла и монахов. Тренировались они, пожалуй, меньше, чем миряне, ибо принцип "непричинения вреда живому" (ахимсы) не способствовал жестким боевым тренировкам. В основном стили ушу создавали не монахи, как принято иногда считать, они сами учились у народных мастеров, а иногда даже у профессиональных армейских инструкторов.
В IV-V вв. заметно увеличилось число буддийских проповедников, приходивших из Индии в Китай. Большинство из них принадлежали к школе Ланкаватары - медитативного буддизма. Проповедников прежде всего привлекал район Лояна, который издавна считался святым местом, и там возникло немало буддийских монастырей. Именно в то время в Поднебесную прибыл буддийский шаман Буддасанта (кит. "Бато"), известный также под именем "Будда То" (Фото). На иконографических изображениях он невысокого роста, с темной кожей, огромными навыкате глазами. Прежде всего Бато направился в город Лоян, столицу царства Вэй. При поддержке местного правителя Сяовэнь-ди в 495 г. Бато основал в горах Суншань, на территории уезда Дэнфэн современной провинции Хэнань, небольшой монастырь. Он был назван Шаолиньсы - "Монастырь молодого леса" [374]. Дело в том, что гора, на которой была построена обитель, уступает по высоте соседним вершинам, и поэтому казалось, что лес вокруг монастыря, невысокий (молодой). Так возникло название легендарной обители.
Место для постройки монастыря было выбрано не случайно. Оно считалось священным, здесь издавна селились даосы. Такая святость места, овеянного легендами, не могла не породить новых мифов уже о монахах-бойцах (усэнах). Китайское сознание настойчиво требовало единого центра боевых искусств, в котором к тому же соединились бы традиции духовной жизни, в частности, чань-буддизм, вера в духов, чудеса буддистов, приключения магов и многое другое. Прислушаемся к мнению большой группы китайских историков, специально исследовавших эту проблему и сделавших недвусмысленный вывод: "Фактически, связь между Шаолиньским монастырем и рождением ушу возникла из целого ряда факторов, но при этом ни один из этих факторов сам не возник из буддийского учения. Этот ряд факторов стал результатом взаимосложения целого ряда естественно-исторических причин" [306].
Буддасанта при помощи своих первых учеников-китайцев начинает переводить буддийские трактаты, сам пишет многие работы. Предполагают, что он является автором трактата "Цзунцзин лу" -- "Записи о зерцале школы", хотя в реальности основная часть произведения появилась не раньше X в. Буддасанта формально признан основателем Шаолиньсы, на площадке а востоку от центральных врат монастыря даже есть памятная надпись "Создатель - Буддасанта", однако он не стал ни героем легенд, ни мифологическим основателем всего шаолиньского ушу, как более поздний и, очевидно, в реальности менее значимый Бодхидхарма.
Первоначально монастырь псостоял из нескольких деревянных построек. Ему с самого начала не везло. При династии Северная Чжоу в 572-575 гг. обитель была закрыта из-за гонений на буддизм, а монахи распущены. В ту эпоху рост буддийских и даосских монастырей был столь интенсивен, что менял даже социальную структуру населения. Лишь вокруг одного города Лояна, что неподалеку от Шаолиньсы, насчитывалось 1370 буддийских обителей. Супруга правителя Северного Чжоу, У-ди, покинула светскую жизнь и ушла в буддийские монахини, такую же судьбу избрали еще пять наложниц правителя. Многие земледельцы уходили под покровительство монастырей и переставали платить налоги в казну. Правитель издал гневный указ, видимо, памятуя и личную обиду на жен и наложниц: "Монастыри закрыть, а монахов распустить, дабы они вернулись к мирской жизни". Удар пришелся не только по буддийским монастырям, но и по даосским и конфуцианским кумирням.
Когда в мае 574 г. правитель собрал видных чиновников и представителей монашества для обсуждения этого вопроса, присутствовавший на собрании шаолиньский монах Чжисюань вступил в резкую дискуссию, отстаивая право монастырей на существование. Но его доводы не возымели силы, монастырь был закрыт [184].
Правда, гонения оказались неподолжительными. Уже в 579-580 гг. монастырь был восстановлен, но под другим названием "Взбираться на поросший холм" (Чжихусы) что являлось реминисценцией фразы из китайского классического "Канона песнопений" ("Шицзин"). Однако это название не прижилось, и через год монастырю возвратили прежнее - Шаолинсы.
Настоятелем монастыря стал его создатель Бато, он же и начал набирать послушников. Согласно монастырским хроникам, первый из них попал в монастырь довольно необычным образом. Однажды, прогуливаясь по улицам Лояна, Бато увидел забавное зрелище: двенадцатилетний подросток, стоя на краю колодца, жонглировал ножным воланом (род китайского футбола), причем делал по 500 ударов ногой по волану за один подход. Восхитившись его умением, Бато взял Хуэйгуна в монастырь, где тот не только преподавал монахам ушу, но в зрелом возрасте даже перевел на китайский язык известный буддийский трактат "Десять земель" ("Ши ди").
Второй монах, Сэнтяо (480-560 гг.), отличался серьезностью и сосредоточенностью. С детства Сэнтяо был слаб и укреплял свое тело занятиями ушу. Поняв, что крепость тела непосредственно зависит от силы духа, он в поисках путей к самосовершенствованию обратился к буддизму и поселился в монастыре Цзиньминсы. Прошло почти десять лет, но просветление никак не приходило к нему. В конце концов он покинул монастырь и отправился на поиски Бато, рассказы об удивительной святости которого достигли его ушей. Сначала Бато отнесся к Сэнтяо с недоверием - разве может быть хорошим учеником тот, кто, воспитываясь в монастыре десяток лет, так ничего и не достиг? Он все же согласился взять нового послушника, и вскоре Сэнтяо стал единственным последователем индийского патриарха, полностью перенявшим от него тайную технику самосовершенствования и учение о смысле сидячей медитации. Именно его Бато назвал своим преемником.
Вместе с Хуэйгуном Сэнтяо преподавал в монастыре ушу, причем его подготовка была столь отменной, что он мог нанести удар ногой в прыжке выше собственного роста без всякого разбега. Китайской традицией Сэнтяо был назван "первым монахом-бойцом Шаолиньского монастыря". Отметим, что эти события произошли задолго до легендарного прихода в Шаолинь Бодхидхармы.
Учение о сидячей медитации, о созерцании собственной природы как высшем буддийском искусстве не должно было замкнуться в одном монастыре. Эта мысль позвала Сэнтяо в дорогу. К тому же буддийская традиция предписывала для окончательного просветления странствие "между Небом и Землей". Так Сэнтяо стал первым бродячим монахом-бойцом. Он проповедовал в царстве Ци и завоевал уважение даже у высокомерного правителя Вэньсюань-ди, а в 552 г. в горах Луншань - "Драконьих горах" создал чаньскую обитель, названную его последователями "Монастырем облачных врат" (Юньмэньсы).
Но вернемся к Шаолиньскому монастырю. Он быстро развивался, хотя его деревянные постройки нередко горели. Количество послушников колебалось от нескольких десятков до двухсот-трехсот человек. Основной целью пребывания в монастыре стало "прозрение природы Будды" на основе сочетания сидячей медитации и активных физических занятий, в том числе работ по благоустройству монастыря и в монастырском саду ("пуцин" - "приглашены все"), а также, по монастырскому преданию, боевых упражнений.
По преданию, из монахов-наставников вскоре выделился особый разряд людей, чьей основной задачей стало преподавание ушу. Назывались они либо просто "учителя кулачного боя" (цюаньши), либо "старейшины в преподавании боевого искусства" (уцзяо-тоу). Большая часть приемов не изобреталась самими монахами, но приходила от народных учителей-мирян. Первым оружием монахов стал их неразлучный спутник - монашеский посох, изготовлявшийся обычно из твердого и тяжелого дерева. Позже использовались и простейшие подручные средства - сельскохозяйственные орудия и предметы обихода: лопатки, костыли, короткие палки, заступы, метелки для отгона мух, палочки для еды, даже матерчатые тапочки и плетеные корзинки, считавшиеся "тайным" монашеским оружием.
Как гласят шаолиньские архивы, первоначально все приемы были объединены в один комплекс. Он назывался "18 рук архатов" или "18 приемов архатов", включал в себя несколько захватов и приемы освобождения от них, удары кулаками, ладонями, подсечки и невысокие удары ногами. Архат (кит. "лохань") - это последователь Будды, достигший последней, четвертой, ступени святости на пути к нирване и полностью освободившийся от земных желаний. Легенды гласили, что каждый из архатов создал собственный прием, а свел их воедино сам Бодхидхарма. Но как выглядел комплекс, какие приемы включал, как тренировались монахи в древности, да и тренировались ли вообще, этого мы не знаем. К тому же и знаменитый комплекс "18 рук архатов" был создан, по всей видимости, значительно позже, а народная молва приписала ему столь высокую и славную дПрочтение монастырских и внешних источников той эпохи заставляет усомниться в том, что монахи активно изучали ушу еще в глубокой древности. Скорее, это были спорадические случаи. Вероятнее всего, монахи приобщаются к занятиям ушу лишь со второй половины Х в.
Тем не менее народная традиция гласит об одном важном событии, которое произошло на несколько столетий ранее. Оно стало, возможно, поворотным в истории Шаолиньского монастыря, позволив ему превратиться в одну из самых богатых и знаменитых буддийских обителей. Вот как доносят эту историю предания. В 617-621 гг. случилась "великая смута в Поднебесной". Военачальник Ван Шичун поднял мятеж против императора династии Тан Ли Шиминя (Тай-цзуна). По другой апокрифической версии, Ван Шичун еще и выкрал сына императора. Тай-цзун пришлось спасаться бегством. Скрываясь недалеко от Лояна, император обратился к монахам Шаолиньского монастыря за помощью. Существует даже предание о том, что, спасаясь от преследователей, император упал в реку Сяосихэ, протекающую перед монастырем, и монахи спасли его. На защиту императора был отправлен отряд монахов из 13 человек.
Отряд возглавил один из лучших инструкторов Шаолиня, Таньцзун, который обладал редким умением вести бой с палкой на коне. Ему помогали мастера ушу Чжицяо, Шаньху, Хуэйян. Передовой отряд Ван Шичуна, преследовавший Ли Шиминя, подошел к Шаолиньскому монастырю и попытался поджечь обитель. Но 13 монахов приняли тяжелый бой, в результате которого нападавшие были разбиты. Самому Ван Шичуну удалось скрыться. Монахи устремились за ним в погоню и через сутки обнаружили его на дороге, ведущей в Лоян, в окружении отборных воинов. Вновь завязался бой. Охрана мятежника применяла мечи, копья, цепи, монахи же, действуя лишь тяжелыми посохами, сумели не только разогнать охрану, но и схватили самого Ван Шичуна. Ли Шиминь вновь взошел на трон.
Император не забыл услуги, оказанной ему шаолиньскими усэнами. Монастырю было пожаловано около 40 циней (250 га) земли, высочайшим указом монахам было разрешено пить вино и есть мясо, хотя последним они не злоупотребляли, придерживаясь традиционных предписаний. В связи с императорским разрешением в народе даже возникла легенда о том, что именно шаолиньские бойцы создали стиль "Кулак пьяного" (цзуйцюань).
С того времени Шаолиньскому монастырю было позволено содержать особые "монашеские войска" (сэнбин) численностью 500 человек. Знаменитому Таньцзуну, руководителю монашеского отряда, высочайшим указом было даровано звание "Великий полководец" ("дацзянцзюнь"). Таким образом, он стал первым шаолиньским усэном, получившим официальное государственное признание. Не были забыты почетными титулами и остальные двенадцать монахов.
Если история боевых подвигов 13 монахов и может принадлежать к области преданий, то факт высоких пожалований монастырю официально подтвержден многими хрониками, а на территории Шаолиньсы сохранилась каменная стела, на которой выбита каллиграфическая надпись самого Ли Шиминя, подтверждающая привилегии монастыря. Так ил иначе к VII-XI вв. все монастырские земли занимали 14000 му (860 га), сами монастырские постройки располагались на площади в 540 му (33 га) и включали 5048 различных строений. Увеличилась и библиотека монастыря - косвенный показатель образованности монахов. Здесь хранилось 9500 буддийских трактатов.

В Шаолине считают, что именно после этих щедрых пожалований обитель получила громкое название "Первый монастырь в Поднебесной по боевым искусствам". Теперь монахи занимались не только кулачным искусством и боем с палкой, но значительно разнообразили свой боевой арсенал, тренируясь в бое на коне и в пешем строю, использовали изогнутые мечи и даже армейские длинные копья. Начал складываться характерный шаолиньский стиль, основанный на жестких ударах, передвижениях по прямой линии, ведении боя на близкой и средней дистанциях, а также на коротких атаках с большим количеством ударов локтями и ладонями. Высокая официальная оценка монастыря привлекала немало новичков, и в Шаолиньсы к VII в. уже находилось около 2 тыс. послушников. Однако эта цифра может быть значительно завышена, судя по небольшим размерам монастыря.
Большинство всех этих сведений (о 13 помощниках императора, обширной боевой практике) исходят непосредственно из архивных материалов самого Шаолиньского монастыря либо являются частью народного предания. Достоверных сведений о занятиях ушу мы не находим и здесь. Однако расскажем еще одну историю из шаолиньского канона.
Монашеское боевое искусство долгое время считалось только привилегией мужчин, однако в IX в. установленное правило было нарушено. Шаолиньские хроники связывают эту историю с именем монаха-бойца Фуху (898-970 гг.), известного знатока шаолиньского цигун и прекрасного бойца. Согласно хроникам, он "своим дыханием валил противника с ног, мог находиться в спокойном созерцании по десятку дней, а двигаясь, сбивал опоры у дома".
Однажды, когда этот замечательный человек возвращался в Шаолинь из монастыря "Белой лошади" (Баймасы), ему на дороге повстречалась женщина-воин с огромным луком в руках. Испугавшись свирепого вида монаха, она пустила в него стрелу. Фуху, вытянув руку, поймал стрелу и бросил ее в женщину. Хотя стрела лишь слегка царапнула грозную воительницу, та тут же, трижды преклонив колени перед мастером, попросилась к нему в ученицы: "Я желаю уйти от мира, став монахиней, и спасать мириады живых существ". Они вместе вернулись в монастырь, и Фуху передал ей свои методики цигун, научив "передвигаться в бою легко, как ласточка, нападать и наступать как снующий взад-вперед ткацкий челнок", стрелять из лука без промаха со ста шагов, действовать цепью и веревкой с грузом на конце.
В 967 г. Фуху со своими лучшими учениками покинул монастырь, отправившись на Юг, где распространял шаолиньское учение, поражая последователей великолепным боевым мастерством. Через три года он вернулся в родную обитель, где и скончался - "обрел абсолютный покой". Фуху похоронили на семейном кладбище Шаолиня - в "Лесу пагод" (Талинь), там до настоящего времени хоронят выдающихся монахов.
Постепенно сформировались основные дисциплины, которым обучали шаолиньских монахов, причем этот набор предметов оставался неизменным до начала ХХ в. Курс обучения состоял из четырех основных разделов. Первый - буддизм (фо) представлял собой изучение основных буддийских уложений и канонов, монастырских правил (виная), основ медитативной практики и созерцания. Второй раздел - боевой (у) включал в себя практику боевых искусств, методы поддержания физического здоровья, верховую езду. Третий раздел - медицинские знания (и) - это основы массажа, использование и составление лечебных бальзамов, отваров, мазей, применение в медицинской практике ядов, минералов, внутренностей животных. Нередко во время тренировки монахи получали серьезные травмы и для их врачевания было разработано более трех тысяч различных рецептов. Последний, четвертый раздел - "гражданские науки" (вэнь) - предусматривал занятия каллиграфией, стихосложением, изучение классической литературы и живописи. До сих пор одной из высших похвал в устах шаолиньских монахов является фраза: "Человек, искушенный в четырех дисциплинах".
В ту эпоху монашеское боевое мастерство вряд ли можно было назвать экстраординарным. Сами шаолиньские послушники признавали, что профессиональные армейские инструкторы ушу значительно превосходят их. Не случайно в 961 г. тогдашний настоятель Шаолиня Фуцзюй пригласил 18 самых известных мастеров ушу в монастырь на три года для демонстрации своих школ и обучения монахов. В этом рассказе есть и сюжет о 18 мастерах - символическое напоминание о 18 архатах. По преданию, в то же время император Чжао Куанъинь, большой знаток боевых искусств, поддерживал регулярные связи с монастырем и даже посылал туда известных военачальников Гао Хуайдэ и Гао Хуэйляна для обмена опытом.
По всей видимости, именно деятельность настоятеля Фуцзюя и положила начало регулярной практике ушу среди монахов.
Во второй половине Х в. Фуцзюй неоднократно (по некоторым источникам - трижды) приглашал лучших мастеров Китая для развития шаолиньской системы. Так начал формироваться ранний шаолиньский стиль, представлявший собой уникальную "коллекцию" лучших народных и армейских методов ушу. Приглашенными преподавателями в монастыре стали отнюдь не добродетельные последователи Будды или степенные ученые мужи-конфуцианцы, но малообразованные народные учителя. Эти выводы сделаны на основании изучения "Хроник Шаолиньского монастыря". Вот что они рассказывают: "Овладевающий искусством кулачного боя (букв. "искусством ладони"; видимо, уже в ту эпоху удары наносились по преимуществу не кулаком, но ладонью, способной обеспечить более мощный "выброс усилия" и "выброс ци".), начинал свои занятия "длинного кулака" (чанцюань) сунского императора Тай-цзу (т. е. Чжао Куанъиня.). "Руки, проходящие насквозь" (тунби) мастера Хань Туна представляли собой особо изощренный метод из способов "оборачивания и подсекания" учителя Ю Гоэня (речь идет о характерной шаолиньской технике - залом запястья противника "оборачиванием" своей кисти вокруг лучезапястного сустава противника, после чего следует подсечка.). Но еще более удивительным считался стиль "короткого кулака" (дуаньцюань) мастера Вэнь Тяня, а самым эффективным - стиль "коротких ударов" (дуаньда) учителя Ма Цзи. Особо развит был "кулак обезьяны" (хоуцюань) учителя Кун Даня. Благодаря приему надавливания корпусом мастера Хуан Гу, противнику трудно близко подойти к тебе. Удары всей плоскостью ладони (мяньчжан) мастера Мянь Чэна стремительны и неудержимы. А вот еще несколько стилей: "сквозной кулак" (тунцюань) учителя Цзинь Сяна из области Янь, "захватывающие, отводящие и давящие руки" Лю Сина, "крутящиеся" удары по ушам Тань Фана, методы "приклеивания" (т. е. наложение ладоней на конечности противника, что обеспечивает контроль за его действиями; "приклеивание" должно выполняться также психическим усилием, так чтобы сознание следовало за намерениями соперника.), захватов и прыжков Янь Цина, могучие парные удары ногами - "ноги утки-мандаринки" мастера Линь Чуна, семь позиций и последовательные удары ладонями учителя Мэн Су, "взрывающиеся удары" (баочуй), наносимые в углубления тела (т. е. в болевые точки.) мастера Цуй Ляня, методы "пронзающих рук, отведения атак и прямого проникновения" Ян Гуня, способы победы над соперником стиля "кулака богомола" мастера Ван Лана, броски и жесткие удары Гао Хуайдэ. Все это, начиная от "коротких ударов" и вплоть до "длинного кулака", было собрано и обобщено чаньским учителем Фуцзюем".

Перечисленных методов и стилей, собранных Фуцзюем, ровно 18. Может быть, названные выше мастера или их прямые последователи и были теми 18 учителями, которые преподавали премудрости ушу монахам в Шаолиньском монастыре? Кстати, цитата из "Хроник Шаолиньского монастыря" лишь подтверждает мнение многих китайских исследователей ушу о том, что уже в Х в. монахи не просто активно занимались боевыми искусствами, но превосходили в своем мастерстве любых народных учителей и даже профессиональных воинов. Однако кое-что подсказывает нам присутствие уже привычной мифологизации действительности.
Прежде всего, ряд перечисленных в "Хрониках..." мастеров жили значительно позже Фуцзюя. Например, Ван Лан, которому традиция приписывает создание "Кулака богомола", жил в конце XVI - начале XVII вв. Янь Цин и Линь Чун, герои традиционного китайского романа "Речные заводи" действовали в XIV в. Заметим, что "Хроники..." - весьма ненадежный фактический источник сведений об ушу, так как принадлежат к "внутренней традиции" Шаолиня и не свободны от субъективного желания "углубить" историческую нить шаолиньской школы. Таким образом, описание заслуг настоятеля Фуцзюя оказывается более поздним, не ранее XVIII в., привнесением в шаолиньские архивы. Причем сделаны были эти записи тогда, когда все перечисленные стили уже практиковались в народных школах ушу. Вывод из всего этого недвусмыслен: нет ни одного достоверного источника о том, что монахи до Х в. практиковали в Шаолиньском монастыре какой-то особенный стиль или школу ушу.
Примечательная деталь: согласно "Хроникам...", основателями, пусть даже легендарными, шаолиньского ушу были не монахи, а разбойники вроде Линь Чуна и Янь Цина, бродячие воины и другие представители народной культуры. Это говорит о том, что все легенды о создании шаолиньского искусства имели своим истоком не монастырскую, но народную среду. Итак, вероятнее всего, традиционные рассказы о героях-основателях шаолиньского ушу первоначально создавались в народной среде, а затем уже попадали в монастырские хроники.
По преданию, шаолиньская традиция довольно рано вышла за стены монастыря, расположенного в провинции Хэнань. В IX в. на юго-западе провинции Сычуань возник монастырь Кэпусы, монахи которого проповедовали учение чань и считали себя преемниками истинной шаолиньской традиции. В нем родился позже стиль, называемый "Шаолиньская школа алмазного созерцания и естественности" (шаолинь цзинганчань цзыжаньмэнь). Этот стиль, весьма эффективный в бою, с многочисленными ударами ногами и бросками, практикуется до сих пор, например, в сычуаньском монастыре "Нефритового дракона" (Юйлунсы).
По преданию, у последователей этой школы возник спор с шаолиньскими монахами в связи с двумя кардинально важными вопросами. Во-первых, как полагали монахи Кэпусы, основателем учения чань следует считать не Бодхидхарму, а того, кто построил Шаолиньский монастырь и обучал монахов сидячей медитации (шрамана Бото). Во-вторых, шаолиньских монахов обвинили в том, что практика кулачного боя (цюань) у них отделена от духовного учения (цзяо), и якобы уже мало кто из шаолиньских монахов способен объяснить и тем более реализовать внутреннюю связь боевой практики и чаньского созерцания.
По мнению последователей "Шаолиньской школы алмазного созерцания и естественности", лишь в их школе ушу и духовное учение стали выражением друг друга, и, таким образом, по своей эзотерической сущности практика ушу ничем не отличается от чаньского созерцания природы Будды внутри себя. Символическим обозначением этого единства стал особый символ местных монахов, напоминающий индийскую свастику - знак солнечного божества, счастья и благоденствия. Он представлял собой две перекрещенные линии, напоминающие литеру "S", вписанные в круг. Если одна такая линия означала два противоположных начала инь и ян, то две линии символизировали присутствие начала ян внутри инь и наоборот, свидетельствуя о бесконечности трансформаций мира.
Символичным было и само название стиля. Однако сами монахи считали его не стилем, а особой формой чаньского учения и путем следования к просветлению. "Чань" - это высший тип бессловесной мудрости, благодаря которой можно достичь внутреннего озарения, принимая "утонченную мудрость, выше которой нет ничего" и подходя к границам "полного всеотсутствия и полного всеприсутствия", т. е. единства внешней и внутренней сущности вещей всего мира, их взаимослияния. Такое состояние реализовывалось через занятия "внутренним искусством" и с помощью сидячей медитации. Они требовали невероятной крепости духа и терпения, поэтому и звались "алмазным созерцанием".
Монахи, практикующие это направление ушу, немало внимания уделяли специальным методам психопрактики. Упражнения начинались с пяти форм медитации (Будда, дракон, журавль, тигр, орел), во время которой повторялись особые звуки (толони, санскр. "дхарани"), вводящие сознание медитирующего в резонанс со вселенной. Затем следовали семь медитативных форм (журавль, дракон, лев, тигр, леопард, змея, черепаха), приписываемые Бото, а завершались тренировки несколькими гимнастическими и дыхательными упражнениями из комплекса в пятьсот форм для "очищения мысли". В более позднее время эта шаолиньская школа оказала влияние на формирование "Кулака змеи" (шэцюань), у истоков которого стоял чаньский учитель, последователь "алмазного созерцания" Цзинъу.
За точность этого предания ручаться трудно. Предание так или иначе доносит до нас отголоски какого-то давнего спора об истинности шаолиньской традиции, о чистоте и искажениях чаньской школы. Как мы еще увидим, это был далеко не единственный спор, в котором участвовали последователи шаолиньских боевых искусств.ревность, что вполне устраивало монахов. Страницы шаолиньской истории X-XII вв. почти полностью размыты временем. Где-то промелькнет сообщение о том, как грозный монах разогнал десятки бандитов, защищая простолюдинов или о том, как Шаолиньсы горел в очередной раз.
Даже в просвещенную эпоху Сун, в период расцвета придворных боевых искусств, шаолиньское ушу то ли полностью приходит в упадок, то ли еще не складывается в сколько-нибудь целостную систему. Нетрудно заметить, что все рассказы о Бодхидхарме, 13 монахах - спасителях императора Ли Шиминя, 18 мастерах, преподававших ушу в стенах монастыря, больше напоминают легенды, да и встречаются эти истории в тех источниках, которые отстоят от описываемых событий на сотни лет. Разумеется, в основном они дописывались позже, дабы придать боевой обители особый колорит, "патину древности".
Все хроники Шаолиньсы сходятся на том, что в начале XIII в. монастырь пришел в упадок, за которым последовало возрождение "утраченной" системы монашеских боевых искусств (хотя ее, как отмечалось, может быть, до той поры не было вообще. Основной источник по истории монастыря, "Хроники Шаолиньсы" ("Шаолиньсы чжи") почти ничего не говорит об этом периоде.
По преданию, новый расцвет монастыря был связан с человеком Цзюэюанем, ставшим настоящей легендой Шаолиня наряду с самим Бодхидхармой. Позже о нем были сочинены стихи, устные рассказы, а в наше время даже сняты фильмы.
...Наполовину выгоревшие постройки, груды мусора перед некогда роскошными воротами, почти полностью скрывшиеся под слоем копоти настенные росписи - в таком виде застал Шаолиньский монастырь юноша, пришедший сюда в 1224-1232 гг. и принявший монашеское имя "Прозревающий далекое" (Цзюэюань). Он ушел из родных мест, из области Яньчжоу, лишь с одной целью - постичь тайны боевых искусств шаолиньских монахов. В течение нескольких лет он тренировался у лучшего инструктора монастыря, могучего Хунвэня, который преподавал сразу четыре монастырских дисциплины: буддийское учение, медицинские знания, боевые искусства и гражданские дисциплины. Отличался он неимоверной силой. Например, он становился, широко расставив ноги и немного присев, клал себе на голову каменную плиту весом под 50 кг, на каждое колено ставил еще по человеку и стоял таким образом, пока не сгорит наполовину огромная курительная свеча в человеческий рост.
Вот к такому удивительному человеку и попал молодой Цзюэюань, у него изучал комплекс "18 рук архатов", постигал основы буддийской медитации. И все же Цзюэюань считал, что шаолиньская система ушу оставалась слабее многих армейских методик ушу. К тому же, как ему казалось, многое из шаолиньского знания было утрачено из-за того, что часть монахов-бойцов покинула обитель. Цзюэюань решил восстановить древнюю славу Шаолиньсы и, получив благословение Хунвэня, отправился в путь. Он посетил немало мест, встречался со многими бойцами, но ни один из них не мог показать что-либо достойное шаолиньской традиции.
Как-то дорога привела его в город Ланьчжоу, где он повстречал мастера Ли Соу - Старца Ли. По одной из легенд, Цзюэюань помог Ли Соу отбиться от бандитов, после чего им пришлось несколько месяцев скрываться от разбойников в бамбуковых зарослях недалеко от города. Узнав о цели путешествия Цзюэюаня, Ли Соу рассказал, что в Лояне, т. е. совсем недалеко от Шаолиньсы, живет мастер Бай Юйфэн, который хотя и не является монахом, но знаком с тайными традициями ушу. Цзюэюань решил немедленно отправиться в Лоян, а Ли Соу, взяв с собой сына, присоединился к нему. В Лояне они нашли Бай Юйфэна и уже вчетвером пришли в Шаолиньский монастырь.
Бай Юйфэн действительно оказался знатоком многих закрытых методик ушу, и поселившись в Шаолиньсы, начал передавать их монахам. Через несколько лет Цзюэюань мог без труда увернуться от летящего в него копья, кулаком разбивал каменные плиты, ударом пальца проделывал углубление в камне, дробил в порошок гальку у себя на ладони, великолепно владел всеми шаолиньскими видами оружия. От Бай Юйфэна он перенял искусство "боя пяти животных", которое до того времени не входило в шаолиньский арсенал.

Долгими годами Цзюэюань по крупицам воссоздавал шаолиньские искусство. На основе самого раннего шаолиньского комплекса "18 рук архатов" он разработал принципиально новый комплекс в 72 базовых приема (или в "72 руки", как тогда обозначалось понятие приема или связки приемов). Пополнив его при помощи своих учителей, он создал систему, в которую вошли 173 приема, ставшие классикой шаолиньского ушу.
Система Цзюэюаня выглядела следующим образом. 18 классических приемов были расширены до 18 базовых связок, или "дорожек" (лу), имеющих вид короткого завершенного комплекса. Каждая "дорожка" включала 18 приемов, таким образом получалось 324 приема.
Арсенал шаолиньского искусства значительно расширился. Многие приемы уже представляли немалую сложность для освоения, так как требовали хорошей гибкости, координации движений, большой резкости, "взрывного" "выброса силы" во время удара. В свою очередь, это потребовало введения в монашеский комплекс тренировки новых разделов "внутреннего искусства", о чем мы расскажем чуть позже.
Уже при жизни Цзюэюань почитался святым, и его называли не иначе, как "высокомудрый" или "высокопросветленный Цзюэюань". Его система не дошла до нас полностью. Тем не менее некоторые приемы, которые ввел Цзюэюань, и сегодня используются шаолиньскими монахами. В том числе парный комплекс "72 приема Цзюэюаня" - одно из наиболее полных собраний шаолиньской техники реального боя (саньда). Обращает на себя внимание большое количество ударов ногами, зачастую по два-три в одной связке, например, чередование ударов ногой в колено и в шею. В более ранней технике шаолиньских или каких-то других школ мы этого не встречаем. В комплекс вошли даже броски с упором стопы в живот ("толкать ногой Небо"), броски через бедро с захватом шеи ("взвалить камень на спину"), освобождения от захватов рук, корпуса, головы, ноги. Бой велся на очень короткой дистанции, поэтому плотность ударов была довольно высока. Цзюэюань ввел в практику широкий круговой удар ногой пяткой в голову изнутри наружу, который в те времена образно назывался "архат косит высокую траву".
Слава Цзюэюаня была столь велика, что сразу после его смерти перед портретом мастера совершались такие же ритуалы, как и перед изображениями Будды. В монастыре ходит легенда о том, что будучи уже глубоким старцем, Цзюэюань собрал монахов и произнес: "Мне кажется, я начал чувствовать истину боевого шаолиньского искусства. И сегодня я достигну через него окончательного освобождения". От него вдруг распространилось яркое сияние и Цзюэюань исчез.
Из хроник следует, что основным носителем знаний ушу стал Бай Юйфэн. В пору встречи с Цзюэюанем ему уже перевалило за пятьдесят лет. Родился мастер Бай в зажиточной семье землевладельца и молодость он провел в родном городе Тайюане, центре провинции Шаньси. Но однажды дом его сгорел и Бай Юйфэн отправился скитаться по Китаю, обучаясь в народных школах ушу, пока судьба не занесла его в город Лоян.
Придя в Шаолиньсы, Бай Юйфэн принял монашеское имя "Осенний месяц" (Цююэ), имея в виду свой немолодой возраст. Более десяти лет пробыл он в монастыре.
Считается, что Бай Юйфэн дополнил шаолиньскую школу большим разделом - "13 шаолиньских захватов". Он включает болевые захваты, заломы, надавливания на точки. Так как сам Бай Юйфэн практиковал технику подражания животным, на ней основывались и все захваты: "летящий дракон", "извивающаяся змея", "взлетающая ласточка", "сидящий тигр", "феникс, расправляющий крылья", "резвящаяся обезьяна", "удар головой барса", "лягающаяся лошадь", "щипок аиста", "когти орла", "опускающийся на землю буйвол", "легкий заяц", "удар шпорой петуха".
Но Бай Юйфэн не ограничился лишь "захватами животных" и разрабатал систему "боя пяти животных". Ему приписывается один из самых обширных трактатов шаолиньского канона "Утонченные требования к пяти стилям" ("Уцюань цзинъяо"), где раскрыта система боя на основе повадок пяти животных - тигра, леопарда, дракона, змеи и журавля. Бай Юйфэн решает пожертвовать "похожестью" на животных, отказавшись от прямой имитации их повадок в пользу боевого аспекта. По сути, животные превратились в символы, навеянные образностью древних ритуальных танцев. О прототипе напоминал лишь характер движений, например, яростный прыжок тигра, гибкость змеи и т. п.
Итак, характеристика стилей из трактата Бай Юйфэна.
"Кулак дракона" был предназначендля воспитания "духа" или "духовного поля" человека (шэнь). "Во время тренировки нет необходимости в использовании силы всего тела, лишь едва слышно, как ци клокочет в даньтянь, наполняя все тело движением. Руки спокойно опущены. Пять центров находятся во взаимосоответствии (т. е. центры обеих ладоней, стоп и центр корпуса, между которыми устанавливается энергетическая связь). Будь подобен дракону, странствующему в пустоте, и безграничен, словно Небо и Земля".
"Кулак тигра" позволял укреплять кости. Он включал много мощных прыжков и ударов "лапой тигра", подходил для людей физически крепких. "Во время тренировки необходимо, чтобы ци бурлило, наполняя все тело. Руки крепко напряжены, поясница наполнена. Единое ци пронизывает все тело, циркулируя от начала и до конца без малейших перерывов. Подъемы и опускания ци внутри организма соответствуют движениям во внешней форме, а гневный взгляд усиливает ее. Форма подобна тому, как яростный тигр выходит из леса и своими ударами когтей сносит горы".
"Кулак леопарда" особый упор делал на развитие физической силы и считался "жестким" стилем. Боец наносил удары размашистыми, "рвущими" движениями "когтей" или предплечий. "Леопард не то же самое, что и тигр, но по своей мощи подобен тигру. Леопард предпочитает прыжки, а его поясница к тому же не столь слаба, как у тигра. Во время тренировки необходимо все подъемы и опускания (т.е. изменения положения тела по вертикали) выполнять в невысокой стойке мабу ("стойка наездника"). Все тело сотрясается от силы, кулаки крепко сжаты, пальцы словно медные крюки и металлические копалки, поэтому в форме леопарда используется много ударов кулаками и зовется эта форма также "Кулак золотого леопарда".
Четвертый стиль - "Кулак змеи" по своему техническому рисунку был полностью противоположен "Кулаку леопарда". Им занимались монахи, обладающие повышенной гибкостью и подвижностью суставов. Этот стиль требовал великолепной работы корпусом - (наклоны, вращения, волнообразные движения поясницей), а также постановки особого типа дыхания, сопровождаемого некоторым шипением. Большинство ударов наносилось двумя или одним пальцем по болевым точкам, в глаза, горло, пах. Считалось, что "Кулак змеи" тренирует ци, или дыхание, а Бай Юйфэн объяснял: "От упражнения ци появляется гибкость тела, руки находятся в движении, поясница извивается, а два пальца, как жало совершают надавливания, опускаются и поднимаются, как раздвоенный язык змеи".
Пятый стиль - "Кулак аиста" считался самым многоплановым. Он "пестовал семя-цзин" и требовал установления взаимной координации между различными частями тела, не столько на физическом, сколько на энергетическом уровне. "Семя аиста произрастает из ступней, но дух его проистекает из спокойного состояния сознания. Поэтому, упражняясь в этой форме, необходимо очистить семя и сделать свой дух подобным стали". Это означало, что в форме аиста сочетались два типа тренировки: во-первых развитие внутренних энергетических связей, "напитывание" энергией от земли через ступни, и, во-вторых, тренировку сознания, приведение его в предельно спокойное, "незамутненное" состояние.
Под влиянием формы, введенной Бай Юйфэном, позже возникло немало известных шаолиньских комплексов, связанных с пятью священными животными, например, "Кулак пяти форм" (усинцюнь), "Пять форм и восемь способов" (усин бафа цюань). Последний комплекс стал базовым таолу, входившим в обязательную программу шаолиньских монахов.
Итак, согласно преданию, трое бойцов - Цзюэюань, Бай Юйфэн и Ли Соу дали монахам обновленную стройную систему ушу, значительно углубив ее понимание как пути проникновения в сокровенное пространство внутреннего мира человека. На основе этой системы было выпестовано немало замечательных усэнов, ставших известными по всему Китаю. Среди них был и сын Ли Соу, ушедший вместе с тремя друзьями из родных мест в Шаолиньский монастырь и принявший монашеское имя Светильник Мудрости (Дэнхуэй). Современникам он запомнился благодаря своему удивительному умению метать особое оружие (бяо), которое представляло собой наконечник стрелы. Его носили либо в кармане, либо за отворотом монашеской одежды. Принадлежало бяо к тайному или "темному" оружию (аньци). Дэнхуэй упражнялся во владении бяо более десяти лет, после чего "попадал из ста бросков в цель сто раз", за что и получил прозвище Чудесное Бяо. Другой известный боец той эпохи, Цзунинь, попадал выстрелом из лука в глаз сопернику более чем со ста шагов.
В Шаолине стали заниматься и специальными разделами "внутреннего искусства" (нэйгун) управления ци и "успокоения сознания", применимыми к ушу. Эти методы в стенах монастыря постепенно выделились из практики буддийской медитации. Принято считать, что именно Бай Юйфэн начал использовать буддийские приемы психотренинга в занятиях ушу. Так формировалась истинная шаолиньская школа.
Шаолиньские монахи, как и все буддисты, почитали "три сокровища" - Будду, его учение-дхарму и монашескую общину - сангху, давали клятву не преступать "пять запретов" (усе): не убивать, не красть, не прелюбодействовать, не лгать, не пить вина.
На протяжении средневековья по всему Китаю начали появляться так называемые фальшивые монахи. Жизнь в монастырях была весьма суровой. Нередко наибольшей строгостью и дисциплиной отличались именно чаньские монастыри, поскольку практика чань предусматривала и многочасовые сеансы медитации, и работу на земле. Немалое число монахов предпочитало жить вне монастырей. Монахов почитали, им подавали милостыню и принимали во всех деревнях. Проверить, действительно ли человек в желтых одеждах является настоящим последователем Будды, было сложно. Даже после того, как ввели специальные монашеские удостоверения, их быстро научились подделывать.
Эти процессы затронули и шаолиньское братство. Количество монахов-бойцов (усэнов) росло значительно быстрее, чем увеличивалось число "просветленных" буддистов. В XI-XII вв. по дорогам бродило несколько тысяч усэнов, большинство которых добывало пропитание не только подаянием, но и преподаванием ушу. Среди этих людей было немало "фальшивых монахов". Нередко случалось, что таких "монахов" разоблачали и били. Однако в основном простой народ побаивался их магических способностей и не осмеливался устраивать им строгую проверку на "истинность".
Едва ли не каждый усэн считал необходимым назвать себя шаолиньским монахом, что значительно повышало его престиж как носителя тайного знания ушу, хотя большинство таких людей вряд ли вообще видели Шаолиньский монастырь. Казалось, что небольшой по размерам Шаолиньсы выпустил из своих стен тысячи человек, странствующих по всему Китаю.
Странствия монахов были в те времена явлением обыденным. Они приходили в свои обители на период зимы и весенней распутицы. Их "зачисляли на довольствие" - специальную монашескую бирку ставили в особую картотеку, а как только просыхали дороги, монахи вновь пускались в путь. По окончании ученичества в ряде буддийских школ выдавался документ, который формально удостоверял, что сей монах достиг просветления-сатори. После получения документа обучение как таковое заканчивалось, и ученик мог покинуть настоятеля, отправляясь "бродить по Китаю в поисках сатори", т. е. более высокой ступени просветления.
С VIII в. началась даже продажа властями монашеских удостоверений всем желающим. Количество удостоверений достигло колоссальной цифры, лишь в 1132 г. Управлением жертвоприношений было выпущено около 50-60 тыс. монашеских удостоверений, где имя оставалось невписанным. Дело было весьма доходным, так как удостоверения зачастую обеспечивали безбедную жизнь их обладателям. Естественно, что подобная вседоступность монашеского звания породила массу шарлатанов. По некоторым подсчетам, иногда число фальшивых монахов не уступало количеству настоящих.

Путешествие считалось необходимым для монаха, достигшего просветления или готовящегося к нему. Во время странствия подвижник обретал спокойствие духа, крепость тела, упрочив свой духовный опыт. Такие путешествия были связаны с немалыми опасностями, поджидавшими монахов на дорогах. Не каждый монах, как мы уже убедились, мог считаться истинным усэном, но тем не менее большинство из странников обладали элементарными навыками самозащиты, а некоторые, например, блестяще владели таким необычным оружием как патра - чаша для сбора подаяний.
Благодаря таким путешествующим монахам складывалось впечатление, что ушу тесно связано с буддизмом. Случались и забавные истории, одну из которых приводит известный новеллист Х1У в. Пу Сунлин.
В одну из деревень провинции Шаньдун пришел монах и попросил у местного жителя Ли Чао подаяния. Ли Чао не отказал, а монах, довольный немалым пожертвованием, сообщил, что он является выходцем из Шаолиня и в благодарность предложил показать мирянину кое-что из техники ушу. Ли Чао с радостью согласился, с усердием взялся за учебу и однажды решил, что он уже все знает настолько хорошо, что может померяться силами со своим наставником. Ли Чао в нарушение всех правил вежливости вызвал учителя на поединок. Однако ему даже не удалось задеть монаха: тот прыгал, как обезьяна, катался по земле, даже забирался на деревья! В конце концов он сбил Ли Чао с ног подсечкой, на чем поединок закончился.
После этого случая монах решил, что не имеет смысла продолжать обучать столь непочтительного последователя. Ли Чао же отправился бродить по Китаю и прославился как искусный шаолиньский боец, не имеющий себе равных. Однажды на базарной площади он увидал монахиню, которая демонстрировала комплексы ушу и вызывала желающих померяться с ней силами. В центр круга вышел сам Ли Чао.
Монахиня обратила внимание на то, какую исходную позицию принял Ли Чао и тотчас определила, что он принадлежит к шаолиньской школе. Так как женщина принадлежала к той же школе, то она начала вежливо отказываться от поединка, следуя одной из заповедей "боевой добродетели", которая гласила, что братья по школе не должны вступать в бой друг с другом.
Более того, монахиня, услышав имя учителя Ли Чао, согласилась заранее признать себя побежденной, даже не подозревая, что сам Ли Чао так и не закончил обучения. Однако заносчивый боец продолжал настаивать на поединке. Лишь только бой начался, "Ли задумал дать ей подножку, но едва шевельнул ногой, как монахиня резанула его по бедру сложенными вместе пальцами. Ли показалось, будто его топором рубанули под коленкой, он упал и больше не мог подняться". Когда Ли разыскал своего наставника и рассказал ему об этом случае, тот воскликнул: "Вы слишком беспечны! К чему было ее задевать? Хорошо, что вы назвали мое имя, а то потеряли бы ногу".
Возможно, что это не более чем забавная побасенка, но она достаточно точно отражает сложное переплетение "истинной" и "ложной" традиций ушу и буддизма в ту эпоху.
С приходом в Китай в XIII в. монголов Шаолиньский монастырь вновь был разрушен, сгорели многие постройки, количество монахов, согласно позднейшим хроникам, уменьшилось с полутора тысяч до сотни с небольшим. Казалось, начинается новый, на этот раз затяжной упадок некогда славной боевой обители. Но в тот момент во главе Шаолиньсы стал 14-й настоятель Фуюй – не только одна из самых замечательных личностей в истории монастыря, но и вообще китайского буддизма. Все деяния Фуюя высечены на внутримонастырской стеле – “Стела монаха Фуюя”, что находится сегодня в специальном “дворе стел” в правой части монастыря.
Уже в десять лет юноша по фамилии Чжан из провинции Шаньси проявлял замечательные способности, например, мог запоминать огромные тексты, лишь раз взглянув на них. Юноше прочили успешную чиновничью карьеру, но неожиданно для всех он решил удалиться от мира. Он принял монашеское имя Фуюй и несколько лет учился у известных буддийских наставников. Но не только “путь Будды” интересовал его. Он с детства занимался ушу у бродячих усэнов и благодаря своим необыкновенным способностям овладел несколькими комплексами, которые, по традиции, восходили к Шаолиньскому монастырю.
Слава о Фуюе, знатоке буддийских канонов, достигла императорского дворца, высочайшим указом его назначили настоятелем Шаолиньсы. Новый настоятель первым делом собрал разбежавшихся монахов и вновь отстроил сгоревшие постройки.
Монастырь развивался такими темпами, что уже не мог вместить всех желающих. Поэтому по решению Фуюя были основаны дочерние обители Шаолиньсы в Хэлине, Чанъани, Яньму, Тайюани и Лояне. Из Суншаньского Шаолиньсы туда приезжали наставники, в том числе инструкторы ушу. Искусство “Шаолиньского кулака” распространялось вместе с ростом монастырей.
Фуюй прославился как один из крупнейших реформаторов шаолиньского стиля. Его первейшей задачей стала адаптация стиля для всех возрастов и категорий монахов, находившихся в монастыре, среди которых были и глубокие старцы и почти дети. До того времени, по монастырскому преданию, шаолиньцюань могли осваивать лишь физически крепкие люди, а “внутреннее искусство” было настолько сложным, что требовало не один десяток лет тренировок. И тогда Фуюй, призвав на помощь лучших наставников монастыря, создал два новых комплекса, позже переросших в целые стили. Первый носил название “Кулак мягкости” (жуаньцюань), второй – “Кулак долголетия” (чаншоуцюань). Оба стиля были созданы на основе традиционного шаолиньского стиля “Красный кулак” (хунцюань) и шаолиньского (тайцзицюань) – “Кулак Великого предела” (не путать со стилем тайдзицюань, получившим мировую известность). Он же заложил основу для системы поэтапного обучения ушу, которое вплоть до сегодняшнего дня начинается с изучения “Красного кулака”.
Считается, что Фуюй одним из первых стал сочетать стремительные боевые приемы и плавные движения для регуляции дыхания и “очищения сознания”. Для плавного “Кулака долголетия”, созданного на базе хунцюань, Фуюй предложил четыре базовых принципа. Первый гласил: “В качестве основного фактора используй свое внимание, а силу – в качестве вспомогательного”. Это означало отказ от использования грубой “жесткой” силы, которая применяется в хунцюань, где каждый удар наносится с максимальным напряжением. Второй принцип Фуюя предписывал: “Сначала выполняй прием медленно, затем – быстро, сначала – расслабленно, затем – напряженно”.
Третий принцип Фуюя требовал преимущественного использования простых передвижений и работы руками, что в общем-то отражало общую тенденцию развития шаолиньцюань, направленную на простые прямолинейные движения и отказ от показных и малоэффективных приемов. Последний принцип предполагал всестороннюю тренировку тела. Поэтому Фуюй начал обращать особое внимание на присутствие в тренировке монахов особых вспомогательных методик (гун), направленных, с одной стороны, на специальную тренировку различных частей тела (укрепление пальцев, локтей, коленей, постановку “пробивающего удара”), а с другой стороны, развивающих внутреннюю силу человека.
Простая и одновременно чрезвычайно эффективная методика Фуюя, позволяющая сочетать в одних и тех же комплексах боевую тренировку и медитативно-дыхательную практику, медленные и быстрые движения, работу сознания и физические усилия, быстро прижилась и оказала решающее влияние на все последующее развитие шаолиньцюань. Система подготовки, предложенная Фуюем, была названа “величайшей боевой драгоценностью монастыря, которую нельзя передавать вовне”.

Источник: неизвестен